«Казалось ли тебе когда-нибудь, что ты живешь зря?
Тихо сползает на землю вечерним заревом непреодолимая, неуемная тяжелая тоска. Тоска о вчерашнем дне, о тревожном неводомостью дне завтрашнем. Время проходит сквозь уставшее тело и я не в силах удержать его. Краешком оно цепляется за сердце и выворачивает наизнанку всю мою душу. Глаза устали выглядывать извечный мираж неизведанного счастья. Они гаснут вместе с опустившимся солнцем.
Порою мы не в силах совладать с внутренней свободой. Она намного шире наших тщедушных тел, бессмысленных, безмысленных, бесформенных душ. Эта свобода порабощает нас. Но как больно разрывает плоть все разрастающийся комок мыслей и чувств! Кто хоть раз прикасался к медузе может представить всю жгучесть одиночества изнутри. Острыми лучами опустившегося солнца расплываются по телу ослепляющие огни. Вены, мышцы, кожа словно сплетаются в какую то невообразимую фигуру – фэнтэзийного монстра, пытающегося сломать собственный хребет, побороть самого себя. Перехватывает дыхание и все плывет перед глазами.»
Меня зовут Надия. Все думают, что я такой же как все. Хожу в ненависный мне «бурситет», вижу как растворяются в мерцании телеэкранов предки. Мой брат Анна – еще школьник - единственное живое существо на планете Земля. Вряд ли с кем либо можно быть так же откровенным, как с ним. Да с другими и поговорить не о чем. Сплошное мещанство, то бишь «попса». Бескрайний «маскульт» - культ масок. Не масс, а одной сплошной безликой массы. Все всегда и всюду – одно и то же. До тошноты противно. Года два назад мы с Анной как-то начали посещать спортклуб, подкачаться. Но очень быстро мне надоели эти тошнотики-качки с тупыми упражнениями. И Анна тоже перестал ходить. Скушно одному.
Кто-нибудь когда-нибудь задумывался, зачем мы живем? Однажды Анна сказал мне, что вся жизнь для него раньше была сплошным стрессом. Thes versions of violence…Und viele andere… Никто не понимает, но все хотят, чтобы ты понимал. И принимал. Потому, что должен. А с какой стати?... Помниться лет в восемь Анна принял каких-то таблеток, - хотел отравиться. Бабушка потом откачала, промыла желудок и сделала это тайною великою. Предки до сих пор считают Анну наивным неискушенным. Анна вообще мальчик немного не от мира сего. С детства представлял себя убитым. Именно убитым, а не умершим спокойной собственной смертью. Его иногда пробивает на откровенность. И тогда узнаю такое… Бедный мой братик, я на 3 года старше, но многое из его жизни для меня как академия для первоклашки. А примерно полгода, нет где-то месяцев девять назад он начал брать меня на свои «эксперименты». Это, скажу я вам, что-то…
Как разнообразен этот удивительный мир! Зашибись!
Не поверите, но я, в свои уже почти семнадцать еще никогда по настоящему не встречался с девушкой. То есть просто потрахаться - было, но так, чтобы по настоящему, встречаться, дарить цветы, стихи читать… А вот братишка даже сам стихи писал. Как всегда в поросячий голос я узнал, что его даже напечатали в нескольких газетах. А об интернете и говорить нечего. Кстати он и забросил все из-за опять же попсовости. Нетовские писаки ведь как тусят? Написал, кликнул корешам, они завалили сайт одами и дифирамбами – дело сделано. Сидят, долбофени, балдеют от себя самих. А то еще круче – какие-нить эмигранты открывают сайт, а может и газетенку какую-нибудь у себя на «чужбине» - тупо, смысла никакого, но ведь публикуються (на собственном сайте, либо сайте «своих»), но ведь Заграница. Типа человек добился сногсшибательных результатов. А это чудо плоско косит под других, даже не косит, а тупо «першивает». Как вам Сапфо или Ахматова «в обработке» какой-нибудь Клавы из Полтавы? А если ента Клава, да по трасе перебралась скажем в Париж или Бонн? Тут уже без аплодисментов ну никак! Величина! Издаёт даже книги. Правда, за всой счети только для родных да близких и на полочку. Для галочки. Но ведь образина малюется какая! И уже на любую критику может ляпнуть «Хотите попиариться? Дешевенькая, я Вам скажу, затея, дешевенькая». Типа она такая Звезда Звездунова, что даже просто критика в ее адрес – золото в анналах истории. А «уполномоченные огрызки» таких-вот «гениев», - друзья-подруги - вообще Кащенко. Сойдаётся впечатление, будто единственно главное- это где-то себя застолбить. Жить в вирте. А на деле ведь все – пурга зелёная. Вот вам и поэзия, романтика, типа искусство… проза жизни.
А любовь, даже просто дружба…
Мы раз пошли с Анной «прогуляться по проспекту». Да… Можно и за 50, и за 40, и за 30, да что-там… за пятерку можно. И верти как хочешь. Одна крашенная в солому брюнетка немного встревожилась видону моего братца – все-таки 13 летний пацан. А так – че хочешь, как хочешь, были бы деньги. Есть и особая категория. Но это уже не девочки, а мальчики. Менюшка та же, да и прейскурант не отличается. В принципе, в такой «ипостаси» даже проще найти на халяву. Это девочки выламываются, им положено, а мальчикам просто хочется сЕкАса. Я читал, мол проститутки мужчины стоят шибко дорого… Прям элита животноводства! Ни фига. Ну, может, конечно, кто-то, где-то … наверху…
Самый прикольный момент, конечно же был с Сагиком. Это он так представился, - Сагик. Здоровенный лось, метра два ростом. Познакомились в сети. Анна познакомился. Я и не думал, на каких сайтах бывает мой братишка. Нет, не только на «оригинальных», или как говорят «по интересам». Как вам библиотеки, музеи, а классический музон? Кто отличит Брамса от Вагнера, а Моцарта от Баха или Бетховена? А Анна, прикинь, отличает их опусы, симфонии и все такое один от другого. Знает, где у Бетховена, скажем пятая симфония, а где девятая. Он вообще парень офигенно башковитый. Не пойму чего ему надо, зачем ему все это?
Так вот, списался Анна с этим Сагиком и договорился встретиться у Сагика на хате. Уже возле дома «клиента» он посвятил меня в подробности предстоящего увеселения. Оказывается, Сагик хочет, чтобы его «чморили», любит унижения. Это, конечно было что-то. Капец. Что мы только ни делали. Но трахнуть он себя не дал. Типа ни с кем никогда. Правда, когда Анна вышел на балкон, мне Сагик сказал, что отдастся. Впервые. Только мне. Мол, понравился я ему жутко. Позже Анна говорил, что тет-а тет и ему Сагик предложил то же самое. И тоже впервые. И тоже только ему. Отаки дила. В целом, все было прикольно. Я узнал, что такое писсинг, римминг, футфетишь и многое другое. Но вот поплохело мне почему-то, когда Анна плевал Сагику в рот. Фу, какая гадость, я чуть в Ригу не уехал. А Сагик смотрел по собачьи верными глазами и шептал как во сне «Да, мой господин, я твоя сучка». Мне стало так жалко его. Потом мы вместе пили кофе. Сагик с трудом глотал, но глаза сияли. Он оказался интересным собеседником. Очень даже не глупый парень. Fizzslots При деньгах, при не хилом положении в долбаном социуме. «Чего же тебе не хватает, остроты ощущений? – хихикнул я и встретил укоризненный взгляд Анны, мол, «че тупишь? Совсем не этого». Сагик как-то не весело улыбался и молча смотрел в стенку. Как потом сьязвил Анна «а глаза такие грустные-грустные».
Но это все так - баловство. Г-рят, от скуки, безделия… Нет. Скорее от безысходности. Да, именно от нее, родимой. Родимой, накрепко к нам привязанной. Говорят, Бог отдал своего единственного сына за нас. Чтобы обмануть смерть, обойти закон, правило, распорядок. Закон, им же самим созданный. Из принципа! Ну не тупизм?! По-фиг родной сын, лишь бы не отменить собственное слово! А что такое слово? Фигня, пыль, пустой звук. «Да, мой господин, я твоя сучка», - тоже ведь слова. Кстати, обзывать Сагика можно было как угодно, кроме слова «гнида». Я сдуру несколько раз ляпнул. Видели бы вы глаза Сагика. Думал, он щас нам все ребра перелопатит. Даже стрёмно стало – все-таки центнер силушки немерянной. «Я же сказал, как угодно, но не гнидой.»
Вот она – сила слова. Прав был Анна. Все это до черноты серо.
Однажды я спросил Анну, не педик ли он.
Он посмотрел на меня снизу вверх (сверху вниз получается ток у меня), - А я че, к тебе пристаю?
- Дык, может я тебе не нравлюсь.
- Не нравишься… Вопросами своими. Попей витаминов для улучшения мозговой деятельности, - Анна ржал что было силы.
Да, класный он парень. Мне почему-то жалко его. Такое чувство, словно что-то должно произойти. Какая-то беда, ЧП, катастрофа. Что все изменится. И Анна никогда больше не будет улыбаться.
Я разочек чуток полистал его дневник… Ну, был грешок… Успел прочитать совсем ничего- но такую преинтереснейшую заметочку. «Эти чувства, этот порыв. .. Тоска, отчаяние, раскаленные добела глаза…Как порыв ветра… Он такой твердый, но такой нежный на вид. Я пытаюсь сдержать его. Он вроде стихает, слабеет, мякнет и опускается. Падает вниз, вглубь. Но только до поры. Дремлет. Но когда нибудь он подниметься во весь рост, во всю свою силу, во всю мощь. И я боюсь этого рассвета, … расцвета. А вдруг он принесет с собой рай? А вдруг мне понравится?...» Я, дурак счел тогда всё пошлятиной, фантазиями, ухмылялся про себя.
… … …
Девять месяцев назад Анна начал брать меня на свои «эксперименты». А сегодня девятый день. Я всегда боялся за будущее. Боялся, что какой-то не подвластный ничему злой и неумолимый рок сотрет все основы, все опоры, ветви и пенёчки, за которые хоть немножко можно уцепиться. Что весь наш мир вместе с собственным маленьким, таким вымученным мирком исчезнет навсегда. И Анна никогда больше не будет улыбаться… Теперь он улыбается всегда. Это самая красивая фотография. Самая красивая из тех, что я когда-нибудь видел. Самая красивая из тех, что вообще могут быть. Самая лучшая. Самая светлая.… Просто фотография…
Мне кажется, я живу зря…
